Времена года

Константин Владимирович Стромилов родился в Забайкалье. Жил и работал в городе Назарово Красноярского края. В 2011 году случайно оказался в Окунево, и деревня покорила его. Вскоре они приехал сюда уже на постоянное место жительства.

По профессии К. Стромилов - прораб и творчеством никогда не увлекался. Но здесь, по его словам, на него нашло вдохновение, а строки ему как бы диктует река Тара.

Автор пишет обо всём: о жизни деревни, об окружающем мире, о людях, есть и философские рассказы.

Весна. В городе пилят тополя, спиливают верхушки и крупные боковые ветки. Тополя привыкли к людям, доверяют им и не боятся. Мужики суетятся, курят, заводят громкую пилу и вдруг - ахх! - и половины тополя как не бывало, торчат одни обрубки.

На срезах появляется сок, выступает как кровь. Дерево, быть может, хочет закричать, но не может, ведь у него нет рта. Только по стволу пробегает дрожь и уходит в землю.

Мне кажется, я вижу, как у него шевелятся корни глубоко под землей. Как человек, когда ему очень больно, сучит ногами, так и тополь от боли и несправедливости может выразить свои чувства так незаметно. А что ему еще остается делать?

Июль - макушка лета. Поливаю  капусту, морковь, редис в дальнем углу сада - они требуют много воды. Вода в бочках греется, отстаивается. С ведром и лейкой - туда-сюда, туда-сюда.

На пути у забора три куста смородины, кажется, вытянулись в мою сторону, шевелятся ветки-руки, трепещут листочки: не забудь о нас, обрати внимание, мы тоже любим воду! Хожу мимо туда-сюда, и, как подсолнухи за солнцем, так и кусты поворачиваются вслед за мной туда-сюда. Ну хорошо, выливаю лейку на куст. Он заулыбался, отряхнулся ветками, как щенок: ну спасибо, удружил. И у меня поднимается настроение. Хорошо! Улыбается природа, светит солнышко, поют птички. Что еще нужно для счастья?

Осень. У тропинки вальяжно расселся разжиревший за лето лопух. У него все в порядке: мощные корни и толстый стебель отлично поработали - накормили тело, напитали головки семян. Скоро они созреют и тогда никого не пропустят мимо, уцепятся за всякого, чтобы расселиться по округе.

Неподалеку стайка веточек полыни. Они - как девчонки на танцах - стоят своим кружком, шепчутся о чем-то, хихикают. Тоненькие ножки-стебельки, узенькие ровные листики, симметрично подправленные, как из салона красоты. А наверху – бубенчики. Дунул ветерок - колокольчики закачались, но - ни звука.  Я разгадал тайну девчонок-полынок: ведь это всего лишь семена! А им бы так хотелось, чтобы это были бубенчики или фонарики, как у гномов из сказки, и чтобы они так же звенели и светили. Но что поделать - каждому свое.

Зима. В Окунево две улицы и два переулка, и на них четыре фонаря. И один фонарь у магазина.

Машины зимой в редкость - дороги заметены. Заметены дома и огороды. Закиданы снегом завалинки  до самых окон.

Темнеет рано, и для походов на улицу у каждого припасен целый набор фонариков.  Вечером идешь по улице - впереди лучик голубого света, а навстречу ещё один, сбоку выныривает ещё. Видны только тени и лучи фонариков среди сугробов, как в сказочном царстве.

Господи, а это что такое? Оказывается, сосед едет на велосипеде посреди улицы, а на шапке шахтерский фонарь. Люди не видят друг друга, но каждый считает своим долгом поздороваться первым. А сверху на все это смотрит бездонное звездное небо, и сбоку висит  рожок месяца. Вот такое оно, Окунево!